Несколько слов об анархистах...
Существует досадный стереотип, что анархизм – это полное безвластие, бардак и абсолютная вседозволенность. Напротив. Это мечта об идеальном обществе, члены которого достигли столь высокого уровня личной ответственности, что более не нуждаются в институте государственного управления, суть которого – принуждение. Долой цепи власти, где одни люди правят другими на основании каких-то личных привилегий, долой тюрьмы и прочие инструменты принуждения. Анархисты верили, что добровольное сотрудничество индивидов, основанное на личной заинтересованности, взаимопомощи и ответственности каждого участника способно с успехом заменить государственный аппарат. Утопия? Возможно. Но какая красивая. Свобода не «от», а свобода как высшая форма личной ответственности, не нуждающейся более во внешних цепях государственных институтов. За такую мечту об идеальном, по-настоящему свободном обществе не жаль и жизнь отдать. Поэтому на черных знаменах начертано: «Свобода или смерть».

Екатеринослав и гуляй поле не столь далеки от Одессы. А слава Нестора Махно шла далеко впереди него.
Исторические вехи пути Нестора Махно и его программные высказывания.

*   *   *
После Февральской революции Махно, как и множество других заключенных, как политических, так и уголовных, был досрочно выпущен из тюрьмы. Попал туда в результате участия в ряде террористических актов и экспроприаций как член Гуляй-польской группы "Вольный союз анархистов-хлеборобов" (в обвинительном акте она  была названа "Крестьянская группа анархистов-коммунистов"). В тюрьме значительное влияние на взгляды Махно оказал сокамерник анархист Петр Аршинов, активно занимавшийся революционной деятельностью в г. Екатеринославе.
*   *   *
После освобождения из московской Бутырки Н.И. Махно отправился на родину в Гуляй-Поле, где он оказался фигурой очень заметной. Еще бы – один из немногих политкаторжан. Махно сформировал отряд "Черная гвардия", с которым проводил экспроприации, и провозгласил "помещичьи, монастырские и государственные земли общественным достоянием". 25 сентября 1917 г. Махно подписал декрет уездного Совета о национализации земли и разделе её между крестьянами. Махно по требованию односельчан был избран главой крестьянского союза и местного крестьянского Совета. Осенью 1917 г. он прогоняет администрацию Временного правительства из волости и участвует в боях за установление Советской власти в г. Александровске.
*   *   *
С 1 по 5 декабря 1917 г. в Екатеринославе Махно принял участие в работе губернского съезда Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, в качестве делегата от Гуляйпольского Совета; поддержал требование большинства делегатов о созыве Всеукраинского съезда Советов; избран в состав судебной комиссии Александровского ревкома для рассмотрения дел лиц, арестованных Советской властью.
Вскоре после арестов меньшевиков и эсеров Махно стал выражать недовольство действиями судебной комиссии, предложил взорвать городскую тюрьму и освободить арестованных. Отрицательно отнёсся к выборам в Учредительное собрание, назвал складывавшуюся ситуацию «карточной игрой»: «Не партии будут служить народу, а народ — партиям. Уже теперь… в деле народа упоминается одно лишь его имя, а вершат дела партии» (с).
*   *   *
В мае 1918 Махно приехал в Москву, встречался с известными анархистами. И пришёл к выводу, что здесь "центр бумажной революции", способный только на советы. Зато Ленин  Ленин в беседе заявил. что готов сотрудничать с такими анархо-коммунистами, как Махно. "Я лично почувствовал, что начинаю благоговеть перед Лениным", писал Махно, попавший под обаяние сильной личности вождя революции, в мемуарах. В июне 1918 Махно вернулся домой, в Гуляй Поле и продолжил действовать.
*   *   *
После оккупации Украины австро-германскими войсками летом 1918 г. Махно создает небольшой партизанский отряд для борьбы с интервентами. Вскоре после ряда успешно проведенных боев, в ходе которых Махно проявил недюжинные организаторские способности, талант военачальника и храбрость, он, по старой традиции запорожских казахов, избирается партизанами "батькой". Чуть позднее, после того, как его отряд вырастет численно и практически освободит значительную территорию Екатеринославской губернии, он, по просьбе подпольного Екатеринославского губкома большевистской партии и ревкома, будет назначен командующим повстанческими войсками Екатеринославщины. Под его началом уже порядка 80 тысяч человек.
Впрочем, ряда противоречий с большевиками это не отменило.
*   *   *
«Если товарищи большевики идут из Великороссии на Украину помочь нам в тяжелой борьбе с контрреволюцией, мы должны сказать им: „Добро пожаловать, дорогие друзья!“. Если они идут сюда с целью монополизировать Украину, мы скажем им: „Руки прочь!“.
*   *   *
Пока белые вообще и войска Деникина столь сильны, что всерьез планируют поход на Москву (и вполне в состоянии его осуществить!) – красные нуждаются в любом союзнике. Нестор Махно, в свою очередь, по идейным соображениям отказался от союза с белыми, предложенного ему на весьма выгодных условиях: «Главный наш враг, товарищи крестьяне, — Деникин. Коммунисты — всё же революционеры… С ними мы сможем рассчитаться потом. Сейчас всё должно быть направлено против Деникина».
*   *   *
Перед лицом общего и сильного врага красные и махновцы откладывают в сторону накопившиеся противоречия и претензии. И то, что политика красных в занятых ими районах Екатаринославнсого уезда коробила Махно («Советская власть изменила «октябрьским принципам», а Коммунистическая партия узаконила власть и «оградила себя чрезвычайками» (с). И то, что порой анархисты оказывались большими социалистами, чем красные: махновцы требовали «социализации» земли, фабрик и заводов; изменения продовольственной политики; свободы слова, печати и собраний всем левым партиям и группам; неприкосновенности личности; отказа от диктатуры коммунистической партии; свободы выборов в Советы трудящихся крестьян и рабочих. И то, что Нестор Махно – союзник очень проблемный и непокорный, но пока он слишком полезен, даже необходим. Если его люди не закроют собой путь Денкина на Москву, дело революции окажется под серьезной угрозой. Красные в одиночку не справятся. Все внутренние распри - потом. Пока красные и анархисты в одной лодке.

И в ответ партийной команде,
За налог на крестьянский труд,
По стране свищет банда на банде,
Волю власти считая за кнут.
И кого упрекнуть нам можно?
Кто сумеет закрыть окно,
Чтоб не видеть, как свора острожная
И крестьянство так любят Махно?..
(С. Есенин, поэма «Страна негодяев»)

использованы материалы с сайта http://www.makhno.ru/